Читальный зал
Последняя любовь царя Соломона
ПродолжениеГлава седьмая. Тотал
Плотно пообедав, я велел пригласить Типа.
Он явился немедленно и лицо у него было излишне скорбное, из чего я вывел, что моя неудача с Вероникой стала уже достоянием придворных зубоскалов.
- Знаешь ли, дружок, - приступил я издалека.
- Я знаю все, - понимающе перебил меня Тип, - всякое бывает, Ваше величество, на вашем месте я бы не стал принимать так близко к сердцу...
- А откуда ты знаешь, Вероника рассказала?
- Ну что вы, она человек надежный. Просто у начальника тайной полиции хорошо налажена специальная аппаратура.
- Ты про Изольду что ли? Я же ее уволил.
- Да, но аппаратура-то осталась.
- Позаботься, любезный, чтобы в моих покоях ее больше не было.
- Вы забыли, что я главный евнух, Ваше величество.
- Что ты этим хочешь сказать?
- Только то, Ваше величество, что я в ответе лишь за благоприятный психологический климат в гареме.
- Что это значит?
- Это значит, что то, о чем вы меня высочайше просите, по существу, не входит в мою компетенцию.
- Что же ты предлагаешь?
- Вот если бы по совместительству я был бы еще и начальником тайного отдела.
А у него губа не дура, знает ведь где тепло и уютно. А почему бы и нет? свой человек на такой должности всегда подспорье.
Тип, как будто угадав мои мысли, монотонно заканючил:
- Можете не сомневаться, я ваш человек. Если что, всегда буду на стреме. Окажите милость, Ваше величество, ведь и вакансия вроде как свободная?
Вымогатель, когда-нибудь ты схлопочешь у меня по зубам.
- Ну хорошо, пока я не назначил нового начальника отдела безопасности, временно эта должность закрепляется за тобой.
- Благодарю вас, Ваше величество!
- Я сказал временно!
- Разумеется, Я постараюсь оправдать ваше доверие. Премного благодарен Вашему величеству!
- Оставь это, маршал, ты лучше скажи, что народ говорит про это...
- Я еще не успел расшифровать, что имел в виду, сказав про Это, но он совершенно правильно понял мой намек, сходу настраивая меня на оптимизм:
- Стоит ли обращать внимание, Ваше величество, у нас в стране каждый третий страдает от преждевременного семяизвержения. Нервное напряжение, знаете ли... Регион у нас очень неспокойный, политическая ситуация накаленная, дороги забиты, карманы пусты, а налоги сверх всякой логики. Страна как будто сплошной комок нервов. Все это не может не сказаться на здоровье мужчины.
- И ты страдаешь?
- Нет, политика, и налоги не очень беспокоят меня.
- Почему?
- Ваше величество, мы можем говорить откровенно?
- Разумеется, дружочек.
- Когда в последний раз вы изволили изменить своей супруге?
- Ты имеешь в виду мою бывшую? - замялся я.
- Именно, Ваше величество, для пользы дела вы должны излагать только факты, и не надо стесняться, говорите правду.
- Сказать по правде, я ей никогда не изменял, - выпалил я и почувствовал некоторое облегчение.
Однако это было не совсем так. Однажды, меня склонила все же моя соседка, но как только мы оказались в постели, тот, на которого я возлагал большие надежды, вдруг позорно и безоговорочно капитулировал.
Соседка оказалась тактичным человеком:
- Для меня это совсем не важно, - сказала она, - я готова с вами встречаться просто так.
Когда-то эта женщина была подругой моей жены, потом они поссорились и, соблазняя меня, она, видимо, хотела отомстить ей.
Соседка пыталась, но и они не дали сколько-нибудь заметного эффекта, может быть, потому что она была много старше меня.
Так и осталась моя жена не отмщенной, хотя, если честно, я искренне хотел внести свою лепту в благородное начинание своей неудавшейся любовницы.
Под влиянием друзей я сделал еще несколько робких попыток овладеть женщиной на стороне, но все они с треском проваливались. Я был слишком закомплексован.
Если он сейчас начнет ухмыляться, падло, я его собственными руками придушу.
Но Тип, к чести его будет сказано, оставался, искренен и доброжелателен:
- Я так и думал, Ваше величество, и Павлов тут, пожалуй, прав.
- Какой Павлов?
- Иван Петрович, автор теории условных рефлексов.
- Причем тут теория?
- Притом, что практики у вас совсем нет.
- Чем же я виноват?
- Да ничем, у вас просто выработался условный рефлекс на вашу "Бывшую", а как только представился случай изменить объектя, установка, выработанная годами, явно не сработала.
- Да, но...
- Никаких но, Ваше величество, все, что вам нужно теперь, это обратить свои взоры на новые ориентиры.
- То есть?
- Поначалу, скажем так, возбудить в себе здоровый интерес.
- Что ты предлагаешь конкретно?
- А вы не пробовали смотреть фильмы?
- Нет, что ты, я воспитан в религиозном доме.
- Конечно, Ваше величество, ваш предшественник Соломон второй тоже соблюдал традиции, но фильмы посматривал регулярно.
- Я бы не хотел начинать свое правление с безнравственных акций.
- Нет проблем, Ваше величество. Я предлагаю пока оставить все как есть. Следует недельку поднабраться сил, то есть не форсировать события. Займитесь-ка пока государственными делами.
Глава восьмая. Дела государственные
Государственными делами я занялся в тронном зале, одну из грандиозных стен которого украшал гигантский портрет царя Давида.
Пока я рассматривал портрет славного предка, выполненный в лучших традициях социалистического реализма, в комнату мягкой кошачьей походкой вошел толстый человечек в лоснящемся черном фраке и с черной потертой папкой под мышкой. Щеки у него были, словно надуты для пущей важности, носик кнопочкой, редкие жесткие усики дико топорщились, а ушки на макушке имели форму миниатюрных и чутких локаторов.
Всем своим напыщенным и одновременно неряшливым видом человек в лоснящемся фраке напоминал мне хомячка, ушедшего в глубокую спячку.
- Ваше величество, - сонно произнес он, - меня зовут Ицхак Самир. Я премьер-министр государства Израиль. Принес вот вам бумаги на подпись, - ушки его при этом слегка дрогнули, он, кажется, начал пробуждаться от своей затянувшейся спячки.
- Полагаю, что с этим делом вполне мог справиться секретарь моей канцелярии, - справедливо заметил я.
- Ни в коем случае, Ваше величество, - окончательно проснулся хомяк, - документы секретного свойства и не для постороннего глаза.
Локаторы его испуганно навострились.
Я ознакомился с первым документом и с удивлением воззрился на премьера.
- Что это?
- Документ о радикальном переустройстве нашей государственно-политической системы, - пояснил премьер, дивясь моей несообразительности.
- А что надо перестраивать-то?
- Ничего особенного. Все уже перестроили до вас.
- И все-таки, сэр, если вас не затруднит, изложите подробнее вашу мысль, вы слишком туманно изъясняетесь.
- Ради Бога, Ваше величество, поясняю: с завтрашнего дня в Израиле объявляется монархия под управлением Соломона мудрого, то есть вашим непосредственным руководством.
- Да, но зачем? - до сих пор, в глубине души, я надеялся, что меня разыгрывают какие-нибудь богатые и остроумные люди, которым нечего делать, и они жадно ищут приключений. Я даже старался подыгрывать им, усердно корча из себя добропорядочного монарха, но тут дело, кажется, действительно запахло банальным политическим переворотом, а я в такие игры не играю. Они мне и в гражданской жизни надоели. Интриги и закулисные козни на работе почти всегда касались меня и неизменно вызывали во мне бурный протест.
- Может быть, его величеству неизвестно, что на последних выборах в Кнессет победила религиозная фракция? - напомнил мне хомяк-заморышь.
- Нет, почему я в курсе. Если не ошибаюсь, к власти пришел "Щас"
- Совершенно верно. Большинством голосов щясники постановили возродить правление Соломона.
- А это, кажется, я просрал. С головой ушел в свои семейные неурядицы и перестал следить за политическими событиями.
- Так это же чистой воды военный переворот!
- Ни в коем разе, Ваше величество, ни Кнессет, ни демократия в данном случае не упраздняются. Просто Истина в последней инстанции будет приоритетом Вашего величества, так же, впрочем, как это было много тысяч лет назад.
- Да, но демократия не приемлет многоженства, это... Это дико, наконец, и оскорбительно для женского достоинства.
Мои доводы не убедили Хомячка. Напыжившись в очередной раз, он выдал мне аргумент более убедительного порядка.
- Ваше величество, для вас решено сделать исключение: Кнессет постановил: в вашем случае воздать дань традициям и уважению к одному из самых почитаемых национальных героев еврейского народа.
- То есть?
- В ваше распоряжение отводится гарем с женами всех мастей.
- Так уж и всех? - недоверчиво произнес я.
- Можете не сомневаться, набор жен производился на всех континентах земного шара.
- Тем более, это неудобно, что скажут люди?
- Международная общественность, несмотря на утвердившуюся, на современном этапе моногамию, относится с пониманием к реставрации правления Соломона.
- С чего это вдруг такое понимание?
- Вы же знаете, Ваше величество, с нашим братом опасно связываться... Не тронь, говорят, говно…
- Оставьте, маршал, - прервал я, - не желая слушать антисемитских реплик.
- Этому обстоятельству благоприятствует и тот факт, - поправился Тип, - что, Соломон, по существу, является фольклорным героем не только евреев, но также христиан и мусульман вместе взятых.
- А вы кто, мусульманин или христианин?
- Я бывший начальник секретной службы.
- Разведчик что ли?
- Так точно, Ваше величество!
- А почему выбор пал на меня?
- Великий каббалист рав Джакузи нашел, что вы единственный потомок великого Соломона.
Я хмыкнул с сомнением. Раву Джакузи, очевидно, было неизвестно, что это по отцу я Трахтман, а по матери род наш происходит от калужских крестьян Григорьевых.
- Кроме того, на вашей кандидатуре настаивал рав Оладьи Евсеев.
Рав Оладьи был марокканский еврей, добившийся в Израиле высокого духовного сана и основавший религиозную партию, состоящую преимущественно из восточных евреев.
Вновь созданное религиозно-политическое формирование довольно скоро заняло высокое положение во властной структуре государства Израиль.
- Это что ж, сам рав Оладьи Евсеев?
- Именно. Ознакомившись с вашим личным делом, он заметил, что лучшего Соломона и желать невозможно.
- Так, что же от меня требуется?
- Прежде всего, распустить все левые партии в Кнессете.
- Конкретнее, премьер.
- Арабских коммунистов и левых радикалов из "МЕРЕЦ".
- Далее?
- Далее аннулировать норвежское соглашение с палестинцами.
- А вы не подумали о международных последствиях?
- Думать - это прерогатива Вашего величества.
- В таком случае, не торопите меня, я действительно должен подумать. А кто автор этих проектов? - я указал на документы.
- Его преосвященство рав Оладьи Евсеев!
- Ага, а он при какой должности?
- Он главный раввин Израиля.
- Стало быть, все документы разрабатываются в Раввинате, а затем...
- Совершенно верно, подносятся вам на утверждение, - радостно подхватил премьер-министр.
Заметив смешинки в моих глазах, хомячок грудью встал на защиту новой политической системы.
- Чем мы хуже англичан, Ваше величество, у них ведь тоже монархия не аннулирована?
- Видишь ли, братец, до сих пор считалось, что евреи вроде как изобрели социализм, а они оказывается, не менее консервативны, чем все остальное человечество.
- Это кто же считал, что мы изобрели социализм? - недоверчиво спросил хомяк.
- Гитлер, например, он и уничтожать нас стал по той же причине.
- Социализм, Ваше величество, это позорная страница современной цивилизации, - назидательным тоном стал поучать меня хомяк, и его жесткие усики смешно зашевелились при этом.
- Согласно вашей логике, Гитлер, стало быть, уничтожал нас совершенно справедливо.
- Я этого не говорил! - испугано всплеснул он руками, проволочные усики его мгновенно сникли.
Этот болван стал неуклюже оправдываться, и я счел за благо пресечь нашу убогую дискуссию:
- О-кей, братец, я должен подумать насчет норвежского соглашения, а теперь пригласи-ка ко мне фельдмаршала.
Глава девятая. Терапия
Тип явился мгновенно, будто ждал своей очереди за дверью. Костюм фельдмаршала, увешанный орденами, уже был на нем. Я мог бы поклясться, что часть из них видел на мундире старушки, уж, не одолжил ли он у нее?
Золотые эполеты слепили глаза. Фуражка с тяжелой кокардой и штаны с широкими галифе делали его похожим на советского милиционера первой половины двадцатого столетия. Со стороны его можно было принять за клоуна-дилетанта, который рад случаю продемонстрировать свой балаганный наряд.
Но он, очевидно, был чрезвычайно доволен этим щегольским мундиром и не без гордости смотрел на меня своими маленькими и по-собачьи преданными глазами.
- Послушайте маршал, кем вы были раньше, до переворота? - спросил я.
- Заместителем начальника гарема по политической части, - по-военному отчеканил он.
- То есть? - не понял я.
- Держал супруг ваших в курсе политических событий.
- Меня не интересует, за что вы их там держали, я спрашиваю - кем вы были в гражданской жизни?
- Раньше я держал ресторан китайской кухни в Яффо, - сказал главный евнух.
Слово "держал" было, очевидно, главным в его лексиконе.
- Вы что-нибудь понимаете в китайской кухне?
- Не более чем вы, Ваше величество, просто израильтяне любят пожрать и готовы платить за экзотические вывески на ресторанах.
- А как вы попали сюда?
- Должность мне предложил рав Оладьи за то, что я щедро жертвовал на строительство синагог в южном Тель-Авиве.
- А ордена где заработали?
- А это так, - тип скромно махнул рукой, - за мою службу на флоте.
- Немало вы, наверное, наделали подвигов на флоте, - усмехнулся я.
- Я служил в морском десанте.
- Участвовали в вылазках?
- Многократно, а однажды мы взяли на абордаж эсминец, - предался, было, он воспоминаниям, но я вовремя остановил предстоящий словесный понос старого морского волка:
- Послушайте, контр-адмирал, я передумал и готов к просмотру порнофильмов.
- Ну что ж, - обижено, хмыкнул морской волк, - как угодно Вашему величеству.
Я понимал, и где-то даже сочувствовал его обиде: кому приятно сознавать, что твое боевое прошлое никого не интересует.
- Странно, Ваше величество, что вас совсем не разбирает. Я после подобных фильмов могу зарядиться, как минимум, на ночь безумных оргий, - недоумевал Тип.
- Уж, не в моем ли гареме, маршал?
- Как вам это в голову пришло, Ваше величество?
- Бросьте наивничать, маршал, и не заставляйте меня жалеть о том, что я не подверг вас обряду кастрации.
Побледневший Тип замолк и мне даже стало жалко его:
- Приведите ко мне Веронику, - потребовал я смягчившись.
- Да я все понимаю, Ваше величество, но согласно действующему формуляру я отвечаю за чистоту вашей династии.
- Разговорчики! - властно прервал я.
Тип вобрал продолговатую головку в плечи и поспешно отступил. Кое-что у меня, однако, уже получается.
С недавних пор я стал вырабатывать командный голос. В первые дни он у меня срывался на жалкий фальцет, но после каждой неудачи, я прокручивал в памяти сцены парада на дворцовой площади и представлял себе громкое рявканье старушки. Как ни странно, это помогло мне и теперь уже я не мямлил, а говорил, по крайней мере, довольно уверенно и даже с некоторыми претензиями на властный басок.
Вероника я явилась ко мне в розовой прозрачной тунике и без трусиков.
- Ваше величество, - робко произнесла она, - я счастлива, что вы вторично предпочли меня, но боюсь, ваш выбор не понравится Великим мудрецам Торы.
- С какой стати Великие мудрецы станут вмешиваться в мои постельные дела?
- Постель и стол в вашем государстве - прерогатива Великих мудрецов. Жениться и разводиться вы можете только с их ведома и согласия, принимать пищу также с их благословения и непременно кошерную.
- Чем же в таком случае я должен заниматься?
- Утверждать царской волей все их мудрые галахические постановления.
- Хорошенькое дельце, - возмутился я, - но это мы еще посмотрим, кто и что будет утверждать в моем государстве!
На сей раз, я продержался значительно дольше, правда, не без помощи Вероники.
- Все дело в правильном дыхании, - сказала она, - и в умении расслабиться, если вы научитесь этому.
- Спасибо! - сказал я, когда все закончилось.
В ее заботе обо мне я не видел фальши. Она искренне хотела помочь, и я был за это ей благодарен.
»» Дальше: Продолжение
Популярные новинки, скидки, акции