Читальный зал

Глава седьмая. Тотал

Плотно пообедав, я велел пригласить Типа.

Он явился немедленно и лицо у него было излишне скорбное, из чего я вывел, что моя неудача с Вероникой стала уже достоянием придворных зубоскалов.

- Знаешь ли, дружок, - приступил я издалека.

- Я знаю все, - понимающе перебил меня Тип, - всякое бывает, Ваше величество, на вашем месте я бы не стал принимать так близко к сердцу...

- А откуда ты знаешь, Вероника рассказала?

- Ну что вы, она человек надежный. Просто у начальника тайной полиции хорошо налажена специальная аппаратура.

- Ты про Изольду что ли? Я же ее уволил.

- Да, но аппаратура-то осталась.

- Позаботься, любезный, чтобы в моих покоях ее больше не было.

- Вы забыли, что я главный евнух, Ваше величество.

- Что ты этим хочешь сказать?

- Только то, Ваше величество, что я в ответе лишь за благоприятный психологический климат в гареме.

- Что это значит?

- Это значит, что то, о чем вы меня высочайше просите, по существу, не входит в мою компетенцию.

- Что же ты предлагаешь?

- Вот если бы по совместительству я был бы еще и начальником тайного отдела.

А у него губа не дура, знает ведь где тепло и уютно. А почему бы и нет? свой человек на такой должности всегда подспорье.

Тип, как будто угадав мои мысли, монотонно заканючил:

- Можете не сомневаться, я ваш человек. Если что, всегда буду на стреме. Окажите милость, Ваше величество, ведь и вакансия вроде как свободная?
Вымогатель, когда-нибудь ты схлопочешь у меня по зубам.

- Ну хорошо, пока я не назначил нового начальника отдела безопасности, временно эта должность закрепляется за тобой.

- Благодарю вас, Ваше величество!

- Я сказал временно!

- Разумеется, Я постараюсь оправдать ваше доверие. Премного благодарен Вашему величеству!

- Оставь это, маршал, ты лучше скажи, что народ говорит про это...

- Я еще не успел расшифровать, что имел в виду, сказав про Это, но он совершенно правильно понял мой намек, сходу настраивая меня на оптимизм:

- Стоит ли обращать внимание, Ваше величество, у нас в стране каждый третий страдает от преждевременного семяизвержения. Нервное напряжение, знаете ли... Регион у нас очень неспокойный, политическая ситуация накаленная, дороги забиты, карманы пусты, а налоги сверх всякой логики. Страна как будто сплошной комок нервов. Все это не может не сказаться на здоровье мужчины.

- И ты страдаешь?

- Нет, политика, и налоги не очень беспокоят меня.

- Почему?

- Ваше величество, мы можем говорить откровенно?

- Разумеется, дружочек.

- Когда в последний раз вы изволили изменить своей супруге?

- Ты имеешь в виду мою бывшую? - замялся я.

- Именно, Ваше величество, для пользы дела вы должны излагать только факты, и не надо стесняться, говорите правду.

- Сказать по правде, я ей никогда не изменял, - выпалил я и почувствовал некоторое облегчение.

Однако это было не совсем так. Однажды, меня склонила все же моя соседка, но как только мы оказались в постели, тот, на которого я возлагал большие надежды, вдруг позорно и безоговорочно капитулировал.
Соседка оказалась тактичным человеком:

- Для меня это совсем не важно, - сказала она, - я готова с вами встречаться просто так.

Когда-то эта женщина была подругой моей жены, потом они поссорились и, соблазняя меня, она, видимо, хотела отомстить ей.

Соседка пыталась, но и они не дали сколько-нибудь заметного эффекта, может быть, потому что она была много старше меня.

Так и осталась моя жена не отмщенной, хотя, если честно, я искренне хотел внести свою лепту в благородное начинание своей неудавшейся любовницы.

Под влиянием друзей я сделал еще несколько робких попыток овладеть женщиной на стороне, но все они с треском проваливались. Я был слишком закомплексован.

Если он сейчас начнет ухмыляться, падло, я его собственными руками придушу.
Но Тип, к чести его будет сказано, оставался, искренен и доброжелателен:

- Я так и думал, Ваше величество, и Павлов тут, пожалуй, прав.

- Какой Павлов?

- Иван Петрович, автор теории условных рефлексов.

- Причем тут теория?

- Притом, что практики у вас совсем нет.

- Чем же я виноват?

- Да ничем, у вас просто выработался условный рефлекс на вашу "Бывшую", а как только представился случай изменить объектя, установка, выработанная годами, явно не сработала.

- Да, но...

- Никаких но, Ваше величество, все, что вам нужно теперь, это обратить свои взоры на новые ориентиры.

- То есть?

- Поначалу, скажем так, возбудить в себе здоровый интерес.

- Что ты предлагаешь конкретно?

- А вы не пробовали смотреть фильмы?

- Нет, что ты, я воспитан в религиозном доме.

- Конечно, Ваше величество, ваш предшественник Соломон второй тоже соблюдал традиции, но фильмы посматривал регулярно.

- Я бы не хотел начинать свое правление с безнравственных акций.

- Нет проблем, Ваше величество. Я предлагаю пока оставить все как есть. Следует недельку поднабраться сил, то есть не форсировать события. Займитесь-ка пока государственными делами.

Глава восьмая. Дела государственные

Государственными делами я занялся в тронном зале, одну из грандиозных стен которого украшал гигантский портрет царя Давида.

Пока я рассматривал портрет славного предка, выполненный в лучших традициях социалистического реализма, в комнату мягкой кошачьей походкой вошел толстый человечек в лоснящемся черном фраке и с черной потертой папкой под мышкой. Щеки у него были, словно надуты для пущей важности, носик кнопочкой, редкие жесткие усики дико топорщились, а ушки на макушке имели форму миниатюрных и чутких локаторов.

Всем своим напыщенным и одновременно неряшливым видом человек в лоснящемся фраке напоминал мне хомячка, ушедшего в глубокую спячку.

- Ваше величество, - сонно произнес он, - меня зовут Ицхак Самир. Я премьер-министр государства Израиль. Принес вот вам бумаги на подпись, - ушки его при этом слегка дрогнули, он, кажется, начал пробуждаться от своей затянувшейся спячки.

- Полагаю, что с этим делом вполне мог справиться секретарь моей канцелярии, - справедливо заметил я.

- Ни в коем случае, Ваше величество, - окончательно проснулся хомяк, - документы секретного свойства и не для постороннего глаза.
Локаторы его испуганно навострились.
Я ознакомился с первым документом и с удивлением воззрился на премьера.

- Что это?

- Документ о радикальном переустройстве нашей государственно-политической системы, - пояснил премьер, дивясь моей несообразительности.

- А что надо перестраивать-то?

- Ничего особенного. Все уже перестроили до вас.

- И все-таки, сэр, если вас не затруднит, изложите подробнее вашу мысль, вы слишком туманно изъясняетесь.

- Ради Бога, Ваше величество, поясняю: с завтрашнего дня в Израиле объявляется монархия под управлением Соломона мудрого, то есть вашим непосредственным руководством.

- Да, но зачем? - до сих пор, в глубине души, я надеялся, что меня разыгрывают какие-нибудь богатые и остроумные люди, которым нечего делать, и они жадно ищут приключений. Я даже старался подыгрывать им, усердно корча из себя добропорядочного монарха, но тут дело, кажется, действительно запахло банальным политическим переворотом, а я в такие игры не играю. Они мне и в гражданской жизни надоели. Интриги и закулисные козни на работе почти всегда касались меня и неизменно вызывали во мне бурный протест.

- Может быть, его величеству неизвестно, что на последних выборах в Кнессет победила религиозная фракция? - напомнил мне хомяк-заморышь.

- Нет, почему я в курсе. Если не ошибаюсь, к власти пришел "Щас"

- Совершенно верно. Большинством голосов щясники постановили возродить правление Соломона.

- А это, кажется, я просрал. С головой ушел в свои семейные неурядицы и перестал следить за политическими событиями.

- Так это же чистой воды военный переворот!

- Ни в коем разе, Ваше величество, ни Кнессет, ни демократия в данном случае не упраздняются. Просто Истина в последней инстанции будет приоритетом Вашего величества, так же, впрочем, как это было много тысяч лет назад.

- Да, но демократия не приемлет многоженства, это... Это дико, наконец, и оскорбительно для женского достоинства.
Мои доводы не убедили Хомячка. Напыжившись в очередной раз, он выдал мне аргумент более убедительного порядка.

- Ваше величество, для вас решено сделать исключение: Кнессет постановил: в вашем случае воздать дань традициям и уважению к одному из самых почитаемых национальных героев еврейского народа.

- То есть?

- В ваше распоряжение отводится гарем с женами всех мастей.
- Так уж и всех? - недоверчиво произнес я.

- Можете не сомневаться, набор жен производился на всех континентах земного шара.

- Тем более, это неудобно, что скажут люди?

- Международная общественность, несмотря на утвердившуюся, на современном этапе моногамию, относится с пониманием к реставрации правления Соломона.

- С чего это вдруг такое понимание?

- Вы же знаете, Ваше величество, с нашим братом опасно связываться... Не тронь, говорят, говно…

- Оставьте, маршал, - прервал я, - не желая слушать антисемитских реплик.

- Этому обстоятельству благоприятствует и тот факт, - поправился Тип, - что, Соломон, по существу, является фольклорным героем не только евреев, но также христиан и мусульман вместе взятых.

- А вы кто, мусульманин или христианин?

- Я бывший начальник секретной службы.

- Разведчик что ли?

- Так точно, Ваше величество!

- А почему выбор пал на меня?

- Великий каббалист рав Джакузи нашел, что вы единственный потомок великого Соломона.
Я хмыкнул с сомнением. Раву Джакузи, очевидно, было неизвестно, что это по отцу я Трахтман, а по матери род наш происходит от калужских крестьян Григорьевых.

- Кроме того, на вашей кандидатуре настаивал рав Оладьи Евсеев.

Рав Оладьи был марокканский еврей, добившийся в Израиле высокого духовного сана и основавший религиозную партию, состоящую преимущественно из восточных евреев.

Вновь созданное религиозно-политическое формирование довольно скоро заняло высокое положение во властной структуре государства Израиль.

- Это что ж, сам рав Оладьи Евсеев?

- Именно. Ознакомившись с вашим личным делом, он заметил, что лучшего Соломона и желать невозможно.

- Так, что же от меня требуется?

- Прежде всего, распустить все левые партии в Кнессете.

- Конкретнее, премьер.

- Арабских коммунистов и левых радикалов из "МЕРЕЦ".

- Далее?

- Далее аннулировать норвежское соглашение с палестинцами.

- А вы не подумали о международных последствиях?

- Думать - это прерогатива Вашего величества.

- В таком случае, не торопите меня, я действительно должен подумать. А кто автор этих проектов? - я указал на документы.
- Его преосвященство рав Оладьи Евсеев!

- Ага, а он при какой должности?

- Он главный раввин Израиля.

- Стало быть, все документы разрабатываются в Раввинате, а затем...

- Совершенно верно, подносятся вам на утверждение, - радостно подхватил премьер-министр.
Заметив смешинки в моих глазах, хомячок грудью встал на защиту новой политической системы.

- Чем мы хуже англичан, Ваше величество, у них ведь тоже монархия не аннулирована?

- Видишь ли, братец, до сих пор считалось, что евреи вроде как изобрели социализм, а они оказывается, не менее консервативны, чем все остальное человечество.

- Это кто же считал, что мы изобрели социализм? - недоверчиво спросил хомяк.

- Гитлер, например, он и уничтожать нас стал по той же причине.

- Социализм, Ваше величество, это позорная страница современной цивилизации, - назидательным тоном стал поучать меня хомяк, и его жесткие усики смешно зашевелились при этом.

- Согласно вашей логике, Гитлер, стало быть, уничтожал нас совершенно справедливо.

- Я этого не говорил! - испугано всплеснул он руками, проволочные усики его мгновенно сникли.
Этот болван стал неуклюже оправдываться, и я счел за благо пресечь нашу убогую дискуссию:

- О-кей, братец, я должен подумать насчет норвежского соглашения, а теперь пригласи-ка ко мне фельдмаршала.

Глава девятая. Терапия

Тип явился мгновенно, будто ждал своей очереди за дверью. Костюм фельдмаршала, увешанный орденами, уже был на нем. Я мог бы поклясться, что часть из них видел на мундире старушки, уж, не одолжил ли он у нее?

Золотые эполеты слепили глаза. Фуражка с тяжелой кокардой и штаны с широкими галифе делали его похожим на советского милиционера первой половины двадцатого столетия. Со стороны его можно было принять за клоуна-дилетанта, который рад случаю продемонстрировать свой балаганный наряд.

Но он, очевидно, был чрезвычайно доволен этим щегольским мундиром и не без гордости смотрел на меня своими маленькими и по-собачьи преданными глазами.

- Послушайте маршал, кем вы были раньше, до переворота? - спросил я.

- Заместителем начальника гарема по политической части, - по-военному отчеканил он.

- То есть? - не понял я.

- Держал супруг ваших в курсе политических событий.

- Меня не интересует, за что вы их там держали, я спрашиваю - кем вы были в гражданской жизни?

- Раньше я держал ресторан китайской кухни в Яффо, - сказал главный евнух.
Слово "держал" было, очевидно, главным в его лексиконе.

- Вы что-нибудь понимаете в китайской кухне?

- Не более чем вы, Ваше величество, просто израильтяне любят пожрать и готовы платить за экзотические вывески на ресторанах.

- А как вы попали сюда?

- Должность мне предложил рав Оладьи за то, что я щедро жертвовал на строительство синагог в южном Тель-Авиве.

- А ордена где заработали?

- А это так, - тип скромно махнул рукой, - за мою службу на флоте.

- Немало вы, наверное, наделали подвигов на флоте, - усмехнулся я.

- Я служил в морском десанте.

- Участвовали в вылазках?

- Многократно, а однажды мы взяли на абордаж эсминец, - предался, было, он воспоминаниям, но я вовремя остановил предстоящий словесный понос старого морского волка:

- Послушайте, контр-адмирал, я передумал и готов к просмотру порнофильмов.

- Ну что ж, - обижено, хмыкнул морской волк, - как угодно Вашему величеству.
Я понимал, и где-то даже сочувствовал его обиде: кому приятно сознавать, что твое боевое прошлое никого не интересует.

- Странно, Ваше величество, что вас совсем не разбирает. Я после подобных фильмов могу зарядиться, как минимум, на ночь безумных оргий, - недоумевал Тип.

- Уж, не в моем ли гареме, маршал?

- Как вам это в голову пришло, Ваше величество?

- Бросьте наивничать, маршал, и не заставляйте меня жалеть о том, что я не подверг вас обряду кастрации.
Побледневший Тип замолк и мне даже стало жалко его:

- Приведите ко мне Веронику, - потребовал я смягчившись.

- Да я все понимаю, Ваше величество, но согласно действующему формуляру я отвечаю за чистоту вашей династии.

- Разговорчики! - властно прервал я.
Тип вобрал продолговатую головку в плечи и поспешно отступил. Кое-что у меня, однако, уже получается.

С недавних пор я стал вырабатывать командный голос. В первые дни он у меня срывался на жалкий фальцет, но после каждой неудачи, я прокручивал в памяти сцены парада на дворцовой площади и представлял себе громкое рявканье старушки. Как ни странно, это помогло мне и теперь уже я не мямлил, а говорил, по крайней мере, довольно уверенно и даже с некоторыми претензиями на властный басок.

Вероника я явилась ко мне в розовой прозрачной тунике и без трусиков.

- Ваше величество, - робко произнесла она, - я счастлива, что вы вторично предпочли меня, но боюсь, ваш выбор не понравится Великим мудрецам Торы.

- С какой стати Великие мудрецы станут вмешиваться в мои постельные дела?

- Постель и стол в вашем государстве - прерогатива Великих мудрецов. Жениться и разводиться вы можете только с их ведома и согласия, принимать пищу также с их благословения и непременно кошерную.

- Чем же в таком случае я должен заниматься?

- Утверждать царской волей все их мудрые галахические постановления.

- Хорошенькое дельце, - возмутился я, - но это мы еще посмотрим, кто и что будет утверждать в моем государстве!
На сей раз, я продержался значительно дольше, правда, не без помощи Вероники.

- Все дело в правильном дыхании, - сказала она, - и в умении расслабиться, если вы научитесь этому.

- Спасибо! - сказал я, когда все закончилось.

В ее заботе обо мне я не видел фальши. Она искренне хотела помочь, и я был за это ей благодарен.

         »» Дальше: Продолжение